В минувшие выходные в Днепре прошел чемпионат области по легкой атлетике, в котором соревновались спортсмены 2002/2003 г.р. Единственным призером из Каменской ДЮСШ № 3-СК "Прометей" стал девятиклассник СШ № 3 Даниил Швец. Воспитанник тренерской бригады Андросович, прыгнув в высоту на 160 см занял третье место.
Текст: Виктор КУЛЕНКО
Add a comment
На спортивному майданчику Дніпродзержинського НВК "Гармонія" відбулися змагання з легкої атлетики серед дітей-інвалідів, присвячені до Дня міста. Змагання проходили по трьом дисциплінам: біг 30 метрів, стрибки з місця та метання м'яча. Діти з задоволення приймали участь у змаганнях. Усі учасники були нагороджені медалями та грамотами від Дніпродзержинського центру фізичної культури та спорту інвалідів "Інваспорт".
Текст: Валерій Михальчук
Add a comment
На Играх-1980 Владислав Козакевич попал на обложки зарубежных газет. И вовсе не потому, что выиграл олимпийское золото и переписал мировой рекорд с шестом (5,78). Польский прыгун, которого отчаянно освистывали в «Лужниках», после победной попытки показал неприличный жест зрителям – по локоть, или полруки. В Польше этот жест теперь так и называется – «жест Козакевича».
Спустя 35 лет мы нашли пана Владислава в Ганновере, где он живет с семьей, преподает в гимназии и вовсе не жалеет о своем московском поступке.
– Я вот уже 15 лет работаю учителем физкультуры в гимназии Ганновера. Мне нравится. Не нужно проверять домашние задания, мой предмет ценится. В Германии учителям платят хорошие деньги – 3500 евро за 24 часа в неделю. Я зарабатываю как польский министр. Серьезно: в Польше небольшие гонорары. Там бы я и моя семья не чувствовали себя обеспеченными. А в Германии работа с детьми – престижная, высшей категории.
– Где вы так хорошо выучили русский язык?
– Я родился на территории современной Литвы – в Шальчининкае. Этот город до 1939-го принадлежал Польше. Когда мне было 3 года, родители вернулись на родину. В школе я учил русский. Не скажу, что говорю хорошо, но все понимаю и немного складываю слова в предложения.
БОЙКОТ, ОБМАН И КРАСНАЯ ИКРА
1980 год. Москва. Олимпиада была омрачена бойкотом США и других западных стран, которые выступали против ввода советских войск в Афганистан. В разгар «холодной войны» пострадали спортсмены.
– В Древней Греции останавливались войны во время Игр. Сейчас, конечно, другое время, есть проблемы между странами. Но к Олимпиаде готовятся не политики, а спортсмены. Какое дело спортсмену до того, что США и Союз били друг друга по морде? Я готовился к тому, чтобы побороться за звание лучшего в мире.
Если политики хотят, то пусть выясняют отношения в другом месте. Никто же не запрещал в свое время рисовать Пикассо? Это абсурд.
– «Демонстрации, пустые полки в магазинах, очереди за продуктами». Так вы описываете олимпийскую Москву.
– Олимпиада-80 была организована не только Советским Союзом, а всем коммунистическим блоком. Каждая из стран должна была что-то сделать. Польша помогала мебелью, продуктами. Мы не жаловались, выбора не было. ГДР тоже помогала, другие страны... А СССР говорил, что это он организует Олимпиаду.
На всех продуктах, которые продавали в Союзе, было написано... Сам видел, как женщина покупала сахар. Килограмм стоил, например, три рубля. И 50 копеек от этой суммы вроде как шли в Польшу. Только это неправда. Советские власти отбирали деньги у своих людей и говорили – мол, это помощь Польше. Чистая пропаганда. Нам тогда не надо было помогать. В Польше можно было купить почти все.
Мы жили лучше. У нас было больше свободы, мы могли выезжать за границу. Я, например, мог взять с собой жену на соревнования в США. Это была реклама для Польши. Приехал Козакевич и побил рекорды с шестом. Зрители могли узнать, что и в Польше есть что-то хорошее. Я тогда шутил, что поляки проигрывают в хоккее, потому что шайба летает под нами.
– В польских магазинах можно было купить красную икру?
– Да. С продуктами проблем не было. Сложнее было купить стиральную машину или ванну. Надо было на что-то менять. Если мне нужна была ванна, я шел к директору магазина, который говорил: поможешь со стиралкой, дам тебе ванну.
– А алкоголь?
– Этого у нас всегда было много. Если что-то запрещают, то поляки сами начинают это делать. Мы всегда были таким народом, который не очень интересуют разные законы и правила.
ДЕРЕВНЯ, ДИСКОТЕКА И ОХРАНА
– «В Москве за нами смотрели, как за преступниками, следили за каждым шагом». Еще одна ваша цитата.
– Ситуация такая: мы на Олимпиаде, мы актеры, главные лица. Живем в олимпийской деревне, которую надо охранять. Все помнят, что было на Играх в Мюнхене. Но она не должна быть закрыта. Может, слишком сильное выражение, но мы в Москве чувствовали себя, как звери в цирке. Как будто мы опасны для людей, как будто можем отгрызть кому-нибудь ухо.
За нами ходил человек в 20 метрах. Я ему говорил: «Если уж ходишь за мной, то носи хотя бы мою сумку. Будет польза». За нами следили, чтобы мы не сделали что-то в целях пропаганды.
Представьте, что такое жизнь в олимпийской деревне. Я был на Играх-76 в Монреале. Жизнь там кипела 24 часа в сутки. Захотел ночью поесть, выпить кофе – пожалуйста. Захотел встретиться в 4 утра на площади с другими спортсменами – пожалуйста. Можно было меняться футболками, сувенирами. Это нормальная жизнь в деревне.
В Москве же в 22 часа был отбой. Всех прогоняли до своих комнат. Дискотека до 22 часов. Когда я выиграл золото и вернулся в первом часу ночи в деревню, меня провожали до комнаты два солдата с ружьями. Ну что я мог сделать в этой олимпийской деревне? У меня медаль в кармане, хочется развлечений, а дискотека закрыта. Кто уходит с дискотеки в 22 часа по своей воле? Обычно уходят в четыре утра, это я понимаю. В деревне, если мы не хотели уходить, просто отключали электричество. Я жил в комнате А, и если хотел в комнату Б, мне говорили: «Нельзя, вы живете в комнате А». Нельзя зайти к коллеге. Я уж не говорю о девушках.
– Вы сказали, что почти ничего не видели в Москве. Неужели ни разу не выбрались в город?
– Мы были всего неделю. После соревнований улетели домой. Фотографировались на Красной площади, у мавзолея Ленина. Люди меня поздравляли – не только поляки, но и казахи, грузины; они были в национальной одежде. Для них я был олимпийским чемпионом. Я и сейчас так говорю, когда меня спрашивают, кто я – немец или поляк. Я Козакевич.
– Какой была тогда Москва – пустая или величественная?
– Нам сказали, что из Москвы выселили 3 миллиона человек. Некоторые улицы были целиком закрыты. Перегорожены барьерами. Я был удивлен, что Москва была такой пустой. Это как представить, что Париж опустел летом. Невозможно. Москва тоже мировая метрополия, куда приезжает много туристов, живет много людей.
ЖЕСТ, ЗЛОСТЬ И ПОМОЩЬ САМАРАНЧА
– «В Москве освистывали, унижали несоветских прыгунов. Публика хотела, чтобы выиграл Волков. Мой неприличный жест был ответной реакцией на весь этот свист». Вы заранее спланировали?
– Нет, и мысли такой не было. Я хотел выиграть медаль. На победу шансов было побольше у Волкова или Тадека Слюсарского, еще одного поляка.
И теперь представьте – свистят ли где-то в мире на легкой атлетике? Я не видел такого ни во Франции, ни в США, ни в Италии. Свистят на футболе, волейболе, это нормально, помощь команде. В легкой атлетике не свистят. Кто будет свистеть бегуну на сто метров? Зачем?
А у нас в прыжках с шестом свистели. СССР хотел, чтобы победил Волков. Поэтому когда кто-то из его соперников выходил на разбег, его освистывали. Для нас это было неслыхано. Такого не было ни до, ни после Игр-80. Разве кто-то свистел, когда Сергей Бубка бил мировые рекорды? Либо тишина на трибунах, либо все ритмично хлопали.
И вот я стою перед разбегом. Сколько было на трибунах – тысяч 70? Скажем, 10 тысяч туристы, а остальные 60 свистели. До этого был забег на 400 метров, там победил Маркин с рекордом Европы. Параллельно с нашими соревнованиями было еще толкание ядра, а других стартов не было. И ближе к концу, когда речь уже шла о медалях, сразу начинался свист. И он был таким сильным, ужасно, меня это злило.
https://www.youtube.com/watch?v=Mn0in1fzqoI - видеоролик с неприличным жестом Козакевича
И вот ситуация. Я уже выиграл золото. У меня еще одна попытка. Иду на разбег. И эти 60 тысяч продолжают свистеть, чтобы я не прыгнул выше. Это как собака на сене: сам не съем и другим не дам. Медаль уже у меня, мог сказать всем: поцелуйте меня в задницу. Я бы сказал, но никто бы не услышал. Поэтому показал тот жест зрителям: вы идиоты, которые вообще не понимают этот спорт. Это было после последней попытки, в которой я побил рекорд Филиппа Увийона (5,77 м).
Я пытался побить рекорд – француза, а не русского. А зрители свистели. Можете себе вообразить. Абсурд. Я единственный человек на свете, который побил рекорд мира и которого освистали. Поэтому и показал тот жест – со злости.
– У Польши и СССР всегда были такие напряженные отношения?
– Это началось не в 70-е или 80-е. Со Средневековья, с XIV века. Больше всего войн было с Востоком. Это еще до России, когда были разные княжества. Польша все время воевала с восточной стороной. Короли тогда брали жен с Запада, чтобы те страны защищали нас. Вторая мировая тоже не дала поводов для дружбы с СССР. Но это политика. Мы, простые люди, каждый из нас хочет хорошо жить на этом свете.
– Как болельщики на стадионе отреагировали на ваш жест? Увидели его?
– Нет, шумиха началась после раскрутки ТВ. Само собой, для США это было выгодно: Козакевич показал «советским зверям», так у них было написано, что о них думает. Это, конечно, неправда. Журналисты начали спрашивать, зачем я это сделал, говорили, что я теперь народный герой.
Конечно, это некрасивый жест. Но со злости человек показывает именно такие жесты. Можно сказать, что я поступил невежливо. Но тогда это было нужно. Зрителям надо было показать красную карточку, не мне.
А в Польше у меня возникли проблемы. Некоторые люди считали, что в Москве надо было проиграть. Были такие в Польском союзе легкой атлетики. Это не укладывалось в голове. Но для поляков-коммунистов я был предателем.
– У вас могли отобрать медаль. Действительно были разбирательства на правительственном уровне?
– Да, дело было достаточно серьезное. Советский посол в Варшаве написал, что меня нужно дисквалифицировать пожизненно – мол, я оскорбил советский народ. Хотя мой жест касался только тех, кто был на стадионе. Меня вызвали на разбирательство. Говорят, ты что делаешь? Я начал придумывать, чтобы избежать проблем. Говорю: я всегда так делаю, когда высоко прыгаю – показываю этот жест планке. Мол, теперь она может поцеловать меня в одно место.
На следующий день уже в Москве начали обсуждать, что делать с Козакевичем. Хорошо, что на этой дисциплинарной комиссии был Хуан-Антонио Самаранч, глава МОК, бывший посол в Москве. И он сказал, что видел, как я выступаю, и что я так очень часто делаю. То есть сказал то же самое, что я придумал. При этом мы с ним не разговаривали. Чистая случайность. И Самаранч убедил комиссию, что не надо отбирать медаль.
– Были ли вы в СССР/России после олимпийской победы?
– Да, в 1984-м. Мы тогда не полетели на Игры в Лос-Анджелес. Вместо них была «Дружба-84». Все, конечно, не были в восторге от этой псевдоолимпиады. Я в то время по-прежнему был одним из лучших в мире. Чемпион Лос-Анджелеса прыгнул хуже, чем я. На тех Играх я мог завоевать медаль, но вместо этого был в Москве.
– Могли бы стать двукратным олимпийским чемпионом.
– Поборолся бы за второе золото. Не скажу, что точно выиграл бы, но в призы попал бы наверняка.
ЭМИГРАЦИЯ, ПОЛИЦИЯ И ШОК
- Почему вы эмигрировали в Германию? Мы читали, что вы таким образом бежали от социализма, который всей душой не любили.
– Я никуда не хотел убегать. Дело было в 1985-м. Я поехал в большой соревновательный тур – по Европе. Там были лучшие спортсмены – американцы, австралийцы, англичане, немцы... Польская федерация легкой атлетики купила мне билет. Первая остановка – Ганновер. Мы там выступили, на утро должен был улетать в Цюрих. Сижу в гостинице, уже упаковал шесты, жду автобус в аэропорт.
И тут подошел один из организаторов: «Ты должен лететь обратно в Польшу». Почему? У меня еще 4 старта, где я мог заработать какие-то деньги. Ответ: «Так решила Польская федерация». Я два дня звонил в Варшаву, пытался добиться хоть какого-то объяснения. Это сейчас есть мобильные телефоны, скайп, а раньше только ресепшн в гостинице. В итоге мне рапортовали: «Ты уехал без нашего согласия».
Как? Вы мне сами купили билеты... Звоню брату. Он говорит: «Владо, оставайся в Ганновере, полиция уже приходила на нашу квартиру, забрала у всех паспорта, заблокировала счета, дежурят сутками». То есть, я оказался персоной нон-грата, сам не подозревая. Шок! И что теперь делать? Сижу один в гостинице незнакомого города, дома какой-то бардак... Все думают, что я убежал.
Хочу в Польшу – но не могу. Если бы я вернулся – то это сразу тюрьма. Минимум год. Никакого спорта в моей жизни уже бы не было. А доказывать, что ты не верблюд – в те времена бесполезно. Я был еще молод, мог выступать – и напросился к поляку, который работал в спортивном клубе Ганновера. Мне предложили контракт. И я стал прыгать, зарабатывать деньги по всему миру. Я мог выступать где угодно – только не на родине. Вот такой парадокс.
В апреле 1986-го я получил немецкое гражданство. А в Польшу вернулся в 1990-м, когда коммунизм ослаб. На границе меня чуть ли не обнимали: «О-о-о, Козакевич, добро пожаловать домой!». Никто не извинился, эта была просто страница истории.
- Что вас сейчас связывает с Польшей?
– Практически ничто. Когда была жива мама, то я часто приезжал с дочками. А сейчас в Гдыне живет только мои брат и сестра.
ПОЛИТИКА, ДЕНЬГИ И СВОБОДА
– В России олимпийские чемпионы получают солидные стипендии. Как обстоят дела в Польше?
– В 2000 году стипендия для всех медалистов составляла 2500 злотых (примерно 38000 рублей – прим. Sports.ru). За 15 лет сумма не изменилась. Получается, сейчас это меньше, чем в 2000-м. И со стипендии надо еще заплатить налог. Остается 1900 злотых (примерно 29000 рублей).
Для меня эти деньги не так важны; но есть польские спортсмены, у которых других доходов нет. И что такое 1900 злотых в месяц?
- Почему вы забросили политическую карьеру? Вы же были депутатом городского совета в Гдыне.
– В политике нет свободы. Ей занимаются, по сути, ненормальные люди. Я не был доволен тем, что получалось. Я хотел не говорить, а делать, приносить пользу стране. Но сложно ломать систему, которая всех устраивает. У меня сердце спортсмена – если я чем-то занимаюсь, то отдаюсь всей душой, на 100 процентов. Политика это не ценила. Мне хватило 4 года, чтобы это понять.
Политика – зло. Посмотрите, что сейчас происходит на Украине. Там идет война. За что? За границу? Президент Путин сказал: «Я хочу охранять русских, которые живут на Украине». Мне это не кажется правильным. Я родился в 1953-м – как раз умер Сталин, к власти в СССР пришел Хрущев. И тот сказал: поляки, которые считают себя поляками, могут уезжать в Польшу. Так моя семья собралась и уехала из союзной Литвы домой. Почему нельзя найти места русским, которые на Украине считают себя русскими, в России?
Это моя дума, моя точка зрения. Путину хочется больше. Россия много потеряла при Горбачеве, а сейчас пытается вернуть. Мне кажется, можно было сделать по-другому, не доводя дело до войны. В этой истории нет победителей.
- Как в Европе сегодня относятся к РФ?
– Россия – большая страна, которая делает хорошие вещи: зимнюю Олимпиаду, ЧМ-2018 по футболу. Нужно чаще показывать, чем сильна Россия. Главное – есть свобода, ее нельзя купить или продать. Никто не запрещает людям ездить в другие страны. Но Россия, как и Польша, еще не научилась демократии.
Я хорошо отношусь к России. У меня много русских друзей. Я вообще по характеру добрый; не получилось быть добрым разве что в Москве-80... Этот жест, который до сих пор вспоминают. Хотя, если серьезно, такая яростная поддержка советских зрителей мне сильно помогла.
Если бы не трибуны, которые болели против, я бы не решился на мировой рекорд. И не прыгнул бы так высоко. Москва мне подарила лучшие моменты в карьере. За это я благодарен вашей стране.
Фото: РИА Новости/Юрий Сомов, Виталий Арутюнов; Gettyimages.ru/Rich Clarkson/Sports Illustrated; yapet.livejournal.com/207275.html (4,5)
Авторы
Андрей Санталов
Павел Копачев
Источник: http://www.sports.ru
Воспитанник днепродзержинского тренера Виктора Сидоровича Андросовича (СК "Прометей") Игорь Ревенко 4 июня в Харькове на чемпионате Украины по легкой атлетке среди глухих завоевал две серебряные медали. Как сообщил его тренер, Игорь толкнул ядро весом 7 кг 260 г на 11 метров 24 сантиметра, а также послал двухкилограммовый диск на 29 метров 36 сантиметров. Надо напомнить, что Игорь Ревенко в конце минувшего года на зимнем чемпионате страны установил свои личные рекорды: ядро - 11 метров 50 сантиметров; диск - 30 метров 19 сантиметров.
Текст: Виктор КУЛЕНКО.
Add a comment
В Днепропетровске 3 июня прошел чемпионат Днипропетровской области по легкой атлетике (метание молота). Как сообщил тренер Днепродзержинского колледжа физического воспитания Сергей Гужва, его подопечная Светлана Озерная попала в состав сборной области, которая выступит на юношеском (1998/1999 г.р.) чемпионате Украины.
"Студентка первого курса Светлана Озерная быланула единственным представителем Днепродзержинского колледжа физвоспитания, - рассказывает тренер. - Девушка соревновалась в метании трехкилограммового молота. В первой попытке она послала железный снаряд на 41 метр. В следующей молот улетел на четыре метра дальше. Но самой результативным оказался последний шестой бросок. Судьи зафиксировали результат 49 метров 20 сантиметров. Вместе со Светланой выступали еще четыре спортсменки. Но реальная борьба занаграды развернулась между Озерной и еще двумя днепропетровскими легкоатлетками (из ДУФКА и "Метеора"). Каждая их попытка была интересная и захватывающая. Сегодня Светлана Озерная установила свой личный рекорд. Ей всего два сантиметра не хватило до выполнения норматива кандидата в мастера спорта. В результате спортсменка из Днепродзержинска стала третьей".
По мнению тренера С.Гужвы его студентка достойно боролась с сильнейшой спортсменками Украины Марией Арсеньевой, пославшей спортивный снаряд на 52 метра.
Текст: Виктор КУЛЕНКО.
Add a comment
